Своей победой на выборах президента Украины Владимир Зеленский, несомненно, вошел в историю и не только своей страны. Оказалось, что победить можно без всякой политической подготовки, практически без программы, без ситуативных союзников и коалиций. Получилась такая чистая победа нокаутом дилетанта от политики над старой политической системой Украины.
В определенном смысле победа Зеленского находится в русле тенденции усиления возможностей популистов, которые можно заметить в некоторых странах современного западного мира. В частности, можно выделить победу Дональда Трампа в США, приход к власти движения «Пять звезд» в Италии, повышения значения популистов в Германии и Франции. Но любые аналогии здесь стоит делать с поправкой на разницу в политических системах всех этих стран.
В этом смысле Украина еще очень молодая демократия. И соответственно, все то, что в Европе и США выглядит как постепенно нарастающая тенденция, в Украине стало своего рода прорывом плотины. Действующая украинская элита не смогла погасить волну недовольства в обществе и проиграла в условиях открытости избирательного процесса с минимумом возможностей по использованию административного ресурса.
Так что все произошло практически как в ранних греческих городах-государствах, когда все граждане собирались на площади и простым голосованием принимали решения. Например, изгнать известного афинянина Фемистокла из города или нет. И неважно, что до этого он был организатором победы греков над персами.
Конечно, Украина вовсе не древние Афины, а еще действующий украинский президент Петр Порошенко никак не Фемистокл. Но он явно пытался позиционировать себя как наиболее значительного защитника украинских ценностей, как верховного главнокомандующего, который противостоит внешней агрессии. Отсюда постоянное апеллирование к языку, армии, вере.
Однако в случае с Украиной получилось, что одним патриотизмом сыт не будешь, выборы показали, что этого явно не достаточно. И даже самые западные украинские регионы не стали голосовать за Порошенко. Кроме Львова, он проиграл во всех других областях.
Хотя, конечно, это не означает, что украинский патриотизм вдруг потерял свою актуальность. Скорее, украинцы теперь хотят, чтобы страна вернулась с фронта домой, чтобы государство занималось бы больше внутренними проблемами. К примеру, те же афиняне, безусловно, были благодарны Фемистоклу за битву у Саламина и победу в войне. Хотя Порошенко не может похвастаться особыми победами, но он утверждал, что стране нужен верховный главнокомандующий, который в состоянии вести борьбу против ее врагов. Естественно, что в этой роли он представлял именно себя.
Если продолжить аналогию с Фемистоклом, то к моменту его изгнания из Афин война с персами все еще продолжалась, но она происходила уже где-то в Малой Азии, далеко от Афин и их текущей проблематики. Собственно, и конфликт вокруг Донбасса все еще продолжается и эта тема для украинцев все также актуальна, но они явно от него устали. Как минимум, они хотели бы снизить градус противостояния.
Сегодня всем уже очевидно, что нет никаких шансов на проведение Украиной военной операции против непризнанных республик. Такой вариант еще условно называют хорватским сценарием. В 1995 году хорваты внезапным ударом разгромили войска непризнанной республики Сербская Краина. Но ключевым условием этого быстрого успеха была достаточно пассивная позиция Югославии под руководством Слободана Милошевича. Кроме того, основная часть Сербской Краины, за исключением Восточной Славонии, граничила с мусульманами Боснии. Соответственно у нее не было тыла и коммуникаций с Югославией.
Естественно, что современная Россия это никак не Югославия образца 1995 года. У нее есть граница с непризнанными республиками на Донбассе и серьезное влияние на местные вооруженные силы, не говоря уже о решительности руководства. Поэтому рассчитывать на некий блицкриг Украина никак не может.
Однако в таком случае вполне логично появление внутри Украины идеи, что Киеву не стоит поддерживать столь высокий градус напряжения, а также воинственную риторику со своей стороны. Такой точки зрения, похоже, придерживается большая часть населения Украины. Если уж невозможно сейчас добиться какого-то результата в Донбассе, тогда может быть не стоит и нагнетать. Понятно, что это может быть нужно Порошенко для решения его политических задач, но у большей части общества явно накопилась усталость.
Возможно, что украинское общество сегодня больше устроило бы такое решение, которое не требовало бы от него отказаться от принципов пятилетней давности, но и не заставляло бы находиться в состоянии постоянной мобилизации. Самое логичное в такой ситуации это определение некоего более или менее постоянного статуса Донбасса, к примеру, такого, какой есть у Приднестровья.
Очевидно, что сегодня в Украине существует некий консенсус, что нельзя признавать мятежный Донбасс. В то же время не обязательно и соглашаться на российское предложение по реинтеграции непризнанных республик в состав Украины. Это предложение обусловлено рядом условий, часто утверждают, что таким образом Москва пытается получить своего рода право вето на формирование украинской политики. Но Украина вполне в состоянии снизить градус напряженности и возможно даже в перспективе установить какие-то экономические отношения с непризнанными республиками, вроде тех, которые в итоге сложились между тем же Приднестровьем и Молдовой.
Как выяснилось после выборов, для большей части украинцев открытая борьба за Донбасс и связанная с ней воинственная риторика потеряли особый смысл. Возможно, с этим и было связано то, что Зеленский выиграл выборы с таким преимуществом. Это было бы невозможно, если бы его не поддержала существенная часть населения Западной Украины. В итоге получилось, что даже здесь, где всегда находился оплот украинского патриотизма, воевать уже не очень-то и хотят.
Между тем, Порошенко на этих выборах разыгрывал условную «партию войны». И расчет его как раз был на то, что Западная Украина наряду с патриотически настроенной частью общества в других частях страны обеспечат ему своего рода ядерный электорат, который поддержит его против Зеленского, как условного кандидата от русскоязычного востока и юга страны. С точки зрения политтехнологий это была почти безупречная позиция. Что может больше напугать патриотически настроенную часть общества, чем перспектива прихода к власти человека, который плохо говорит на государственном языке, занимается несерьезной профессией, в случае чего, скорее всего, не сможет повести народ на борьбу с внешним врагом.
Но этот расчет оказался ошибочным. Многие наблюдатели, включая автора этих строк, рассматривали ситуацию именно в контексте политических технологий. Но этот подход в данном случае не сработал. Существенная часть населения Западной Украины выбрала Зеленского и это спутало все карты Порошенко и оценки политтехнологам.
Хотя постфактум можно согласиться, что произошедшее имело свою логику. В определенной степени это проявление довольно прагматической позиции части тех же западных украинцев. С их точки зрения в ходе событий последних пяти лет ситуация в Украине в целом сильно изменилась. Страна выбрала европейский вектор развития, она получила безвизовый режим с Евросоюзом и определенные преференции в торговле с ним.
Кроме того, из украинского политического поля выпало минимум 5-6 млн. человек (население Крыма и непризнанных республик), которые ориентировались на Россию и были склонны поддерживать условные «советские» ценности в противоположность европейским. В конце концов, западноукраинская повестка дня и даже идеология широко распространились по большей части оставшейся Украины.
Так что жителям Западной Украины в целом выгоднее законсервировать ситуацию на Востоке и сосредоточиться на вопросах экономического развития. Кроме того, проведенное в ходе реформ последних лет усиление местного самоуправления снижает степень зависимости отдельных украинских территорий от центра в Киеве.
Соответственно, и в Зеленском западные украинцы не видят слишком большой проблемы, даже несмотря на его изначальное русскоязычие. По крайней мере, такой проблемы, на какую указывал Порошенко. Все-таки Зеленский главным образом кандидат молодежи, а очевидно, что украинская молодежь, включая ее русскоязычную часть, главным образом ориентирована на Европу. Навряд ли ее большинство хочет возвращения советских ценностей с их преимущественным государственным патернализмом.
При этом Зеленский не давал повода думать, что он пророссийски настроен. За исключением бизнеса в киноиндустрии у него сегодня нет ассоциаций с Россией. Кроме того, он поддерживал майдан и военную операцию на Востоке Украины. Так что он вполне соответствует некоей общеукраинской позиции, но при этом находится ближе к ее центру. Он не радикален в отношении России, как Порошенко, и в то же время не излишне лоялен ей, как Юрий Бойко или Виктор Медведчук.
То есть, Зеленский, скорее всего, не считает, что для Украины без связей с Россией все пропало, как думают сторонники Медведчука. Но точно также он, вероятнее всего, не думает, что Россия это некое «абсолютное зло» для Украины, на чем фактически настаивал Порошенко. Собственно общественная надежда на центризм Зеленского, хотя и парадоксально, что при одновременном отсутствии ярко выраженной им центристской позиции, и привела к тому, что уроженец Днепропетровской области Зеленский выиграл выборы даже в оплоте украинского патриотизма в западных областях.
Но дальше Зеленскому будет только сложнее. И дело не только в том, что ему надо соответствовать тем огромным ожиданиям, с которыми связана его победа. Более трудной задачей станет необходимость проявления своей позиции по тем или иным сложным и что немаловажно, весьма непопулярным вопросам.
Так, Верховная Рада всего через несколько дней после выборов апреля приняла весьма жесткий языковой закон, который серьезно ограничивает применение русского языка в Украине. Хотя представители украинской оппозиции с помощь процедурных моментов постарались помешать его принятию, весьма высока вероятность, что закон все-таки будет принят.
Естественно, что пока еще действующий президент Порошенко его тут же подпишет. И вот тут для нового президента Зеленского наступает своего рода час икс. Ему придется высказаться по сути нового закона, то есть, он за или против его принятия и что он планирует делать по этому поводу. Пока Зеленский ограничился замечанием, что рассмотрит этот закон на соответствие Конституции.
Показательно, что согласно новому закону с трудностями столкнулся бы даже телесериал «Слуга народа», где Зеленский сыграл простого учителя Голобородько, который внезапно стал президентом Украины. Реплики на других языках теперь не могут превышать 10% общего объема текста, а все герои «Слуги народа» говорят в основном на русском.
В общем, оппоненты Зеленского внутри Украины вовсе не собираются облегчать ему жизнь. Они уже поставили его в сложную ситуацию с языком, из которой для него нет однозначно хорошего выхода. А есть еще много других не менее сложных ситуаций, особенно в экономике. Но это собственно и не удивительно с учетом накала политической борьбы в Украине и сделанных ставках.
А вот что действительно интересно, так это почему вдруг в сложившейся ситуации Россия предприняла шаги, которые точно не облегчат жизнь президенту от условно центристски настроенной общественности Украины. В первую очередь это, конечно, принятое 24 апреля решение облегчить выдачу российских паспортов жителям непризнанных республик. При этом уже 27 апреля на пресс-конференции в Пекине президент России Владимир Путин, комментируя это решение, заявил о возможности упрощенной выдачи паспортов всем украинцам.
В то же время 18 апреля, прямо накануне украинских выборов, премьер-министр Дмитрий Медведев объявил о запрете на поставки из России в Украину нефти, нефтепродуктов и угля, а также поставки ряда видов товаров из Украины в Россию. Это было объявлено, как ответная мера на санкции против российской продукции, ранее, 10 апреля, принятые украинским правительством.
В принципе использование взаимных санкций это не совсем естественно, но вполне логично в ситуации жесткого конфликта интересов. И здесь нет особых вопросов к противоборствующим сторонам. Другое дело, если в одной из стран-участников конфликта происходят выборы и есть шанс, что политика, известного как «ястреб войны», может сменить тот, кого можно считать «голубем мира».
В этой ситуации, как минимум, логично было бы подождать до того момента, пока новый выбранный президент не займет свое место. С новым человеком можно хотя бы попытаться перезагрузить отношения. Тем более, если есть основания полагать, что он совсем не радикал и не связан с нынешней украинской элитой, с которой у Москвы с 2014 года весьма сложные отношения.
Но в России решили не ожидать развития событий в Украине и будущих возможных действий Зеленского. Конечно, естественно возникает вопрос, почему в Москве не стали рассматривать ситуацию, что его победа может быть признаком проявления новой тенденции к изменению ситуации в Украине, связанной со стремлением к большей умеренности, а, следовательно, к вероятности нахождения компромисса?
Возможно, что такое решение Москвы было связано с тактической ситуацией. То есть, все указанные меры планировались уже давно. Просто их не хотели озвучивать в разгар украинской предвыборной кампании с тем, чтобы не дать усилить позиции «ястреба» Порошенко.
Хотя российский премьер Медведев объявил о запрете на поставки нефти и угля за несколько дней до выборов. Но запрет должен быть введен только с 1 июня этого года. Навряд ли это могло произвести впечатление на обычных избирателей, тем более если они пока не столкнулись с дефицитом, к примеру, бензина. К тому же, пришла весна и в целом вопрос топлива снова станет актуальным только к осени.
Но вот история с гражданством для граждан непризнанных республик это уже сигнал в адрес собственно Зеленского. Москва как бы обозначила свои приоритеты, одновременно проведя, условно говоря, «пробу пера». Фактически речь идет о проверке нового украинского президента на прочность.
В некоторой степени это также подготовка к возможным переговорам, но сделанная с позиции силы. Россия вроде бы намекает на возможность аннексии территории. Потому что если все жители непризнанных республик станут российскими гражданами, то, естественно, что они становятся частью России. Причем, естественно это происходит вместе с территорией, на которой они проживают.
Хотя Россия отрицает именно такое развитие событий. В частности, ее представитель в Совете Безопасности ООН Василий Небензя говорил во время обсуждения 25 апреля, что Россия не проводит «ползучей аннексии», а действует в интересах граждан, непризнанных территорий.
Интересно, что когда 27 апреля президент Путин отметил, что Россия может предоставить гражданство всем гражданам Украины, это можно было расценить, в том числе и как стремление снять возникшее напряжение в связи с подписанием его указа от 24 апреля. Это могло быть вполне связано с позицией Запада.
Его представители заметили, что Минский формат, об активизации которого говорил новый президент Зеленский, как раз и предполагает реинтеграцию непризнанных республик в Украину. Если же речь идет о предоставлении российского гражданства жителям этих регионов, тогда Минский формат уже не нужен, реинтегрировать будет некого и нечего.
В этом контексте готовность России предоставить гражданство всем украинцам выглядит, как намерение несколько увести дискуссию в сторону или, как отметили в российской газете «Коммерсант», прикрыть историю с предоставлением гражданства. Москва все же пока не готова отказаться от Минского формата. Более того, президент Путин 27 апреля заметил, что напротив это президент Зеленский не готов поддерживать Минские соглашения. Потому что, по его словам, он против амнистии и против особого статуса непризнанных республик.
В ответ еще не вступивший в должность украинский президент заявил, что в Украине больше свобод, чем в России и что он также готов предоставлять украинское гражданство «всем, кто готов бороться за свободу». Это такой недвусмысленный намек, что Зеленский готов принимать, в том числе и либеральных оппонентов российской власти.
Вот такой получился заочный разговор двух президентов о российско-украинских отношениях, где стороны фактически стали выяснять, у кого больше сочувствующих на противной стороне. Российский президент намекает, что в Украине очень многие симпатизируют России и он готов рассмотреть вопрос о выдаче им паспортов. Украинский президент в свою очередь делает намек, что в России многие, если и не симпатизируют Украине, то точно не поддерживают официальную позицию Москвы.
Такой обмен заявлениями выводит ситуацию в российско-украинских отношениях в формат дискуссии о том, что существуют две возможные модели развития одного общества, если признать, что Россия и Украина очень похожи друг на друга. Если согласиться с этим предположением, тогда понятно, почему Москва демонстрирует такое отношение к Зеленскому при всем его русскоязычии и ожидаемой умеренности в рамках центристской позиции.
И дело не только в том, что победа Зеленского выбивает один из важных аргументов российской пропаганды о том, что у власти в Киеве находится условные «бандеровцы и фашисты». При этом, Зеленский даже не украинец.
Более важно, что новый украинский президент представляет либерально настроенные слои населения, особенно молодежь, которая в Украине наверняка по своим взглядам не сильно отличается от России. Можно сказать, что либералы во власти в Украине вообще менее приемлемы для Москвы, чем местные патриоты. Когда прежний президент Порошенко в окружении военных говорил о российской угрозе для Украины, это было понятно Москве. Здесь очевидно, как надо реагировать. Но что делать против возможной активизации новыми властями в Киеве либеральной повестки дня, не совсем очевидно. Риск для Москвы здесь связан с возможностью возникновения в Киеве некоей альтернативной модели развития.
Вопрос не в том, какой вариант на самом деле лучше, тот, который есть сегодня в России или тот, который может быть реализован в Украине при Зеленском. Причем, он может и не быть реализован. Вопрос в том, что Украина может стать своего рода анти-Россией. То есть, при активной поддержке Запада она будет реализовывать идею европейского вектора развития. Причем, очевидно, что если для привыкших к государственному патернализму слоев населения этот вектор не является привлекательным, то того же нельзя сказать про молодежь.
Интересно, что на фоне принятия Верховной Радой довольно жесткого языкового закона, в Украине часто звучат мысли о том, что нельзя ограничивать русский язык, потому что он принадлежит Украине так же, как и России. Это означает, что русскоязычные украинцы хотят сформулировать собственную идентичность в общей украинской среде. И эта идентичность не всегда связана с Россией.
Сложность данной ситуации в том, что конкуренция между Россией и Украиной переходит на уровень борьбы за умонастроения людей. «Война паспортов» является одним из этапов этой конкуренции. Москва сделала сильный ход, потому что российский паспорт обладает большой привлекательностью для многих, в том числе в Украине. За российским паспортом стоят не только дешевые энергоносители и относительно высокие для постсоветского пространства зарплаты. За ним находится еще и ностальгия по прежней великой державе СССР с ее социальной политикой и государственным патернализмом, преемником которой объявила себя Москва.
Но Зеленский сделал не менее сильный ход, он перевел дискуссию о паспортах в формат разговора на тему «свобода – несвобода». И в отличие от России это ему ничего не стоило. Потому что только принятие в российское гражданство миллиона пенсионеров из непризнанных республик будет стоить 100 млрд. рублей в год. Хотя привлекательность украинского паспорта измеряется сегодня еще и безвизом с Европой. Но это не главное. Зеленский представляет потенциальную трудность для Москвы, потому что фактически играет на одном с ней поле.
Интересно, что сегодня фактически восстанавливается ситуация, которая уже имела место в истории в 1300-1700-ых годах. Когда де-факто существовали две модели государственного и общественного устройства.
Одна была в Московской Руси с ее сильной централизованной властью и мощной армией, но отсутствием систем городского самоуправления и самостоятельности феодалов. Другая в Литовской Руси, которая затем перешла в Польское государство. Здесь были и городское самоуправление на основе Магдебургского права, и излишняя самостоятельность феодалов, обладавших собственными армиями и участвовавших в работе сейма, который ограничивал центральную власть.
Собственно Польша именно поэтому и потеряла свою государственность в XVIII веке. А современные украинские и белорусские города уже в Российской империи потеряли Магдебургское право и свое самоуправление.
Сейчас сложно сказать, что будет дальше. Но может так случиться, что в российско-украинских отношениях все самое интересное только начинается. Возможно, что со временем даже выяснится, что «ястреб» Порошенко был бы более удобным контрагентом для России. Украинские олигархи вообще всегда были удобны, с ними можно договориться. Понятно, что с идеалистом договариваться сложнее.
Конечно, все может быть, и Зеленский может потерпеть неудачу, а все в Украине закончится очередным олигархатом. Все-таки где-то там за его спиной есть еще и Игорь Коломойский. Но даже если такое произойдет, то не сразу. Зеленский сейчас на пике своей личной славы, суровые будни наступят позже.